Посреди ночи опять раздался протяжный вой.
Матвей проснулся. Чертыхнувшись, схватил журнал и швырнул в сторону силуэта на подоконнике — крупного, будто нарисованного на чернеющем небе, с торчащими вверх треугольными ушами, на чьих острых кончиках, казалось, балансировали две звезды. Этакое священное животное, как называла его Светлана.
Глянув на пролетевший мимо журнал, кот спрыгнул на пол. А звезды, оторвавшись от его ушей, остались на небе. В его взгляде Матвей прочёл насмешку.
«Ну не подлец!» — разозлился он.
Кот продефилировал по комнате, вроде как решая, продолжать ли изводить. Направился было к своей подстилке, но в ту минуту, когда Матвей с облегчением подумал, что он, наконец, уляжется, развернулся и с рычанием вскочил на кровать. Гнать его было бессмысленно. Он возвращался и снова будил, да ещё назло стаскивал одеяло. Был вредным, несмотря на заверения Светланы, что сиамские коты особый народец. Преданные и верные. Оберегают своих хозяев. Ради них готовы принять на себя их болезнь и смерть. «Где ты вычитала всю эту хрень?» — посмеивался над ней Матвей.
С удобством разлёгшись на постели, кот затих. И пропали две красные искры, постоянно следившие за Матвеем из разных углов комнаты. В темноте глаза кота были кроваво-зловещего цвета, а днём становились голубыми, мирными. Даже мечтательными, когда он взбирался на подоконник и наблюдал за прохожими. Те, в свою очередь, глазели на него. Когда он начинал голосить, вздрагивали, озирались и тут замечали его, с невозмутимым видом сидящего на третьем этаже. Как-то, доведённый вытьём, Матвей согнал его веником с окна. Кот затаил обиду и позже отомстил. Когда Матвей пил чай, выпрыгнул из-под дивана и вцепился ему в ногу.
«Он или я! — поставил тогда Матвей ультиматум Светлане. — Ему место в зоопарке среди тигров, а не в квартире!»
Сделав своё чёрное дело — окончательно разбудив, кот сладко спал.
Матвей поднялся. Закурил. Хотя знал, что Света уловит сигаретный запах и начнёт пилить: «Обещал же бросить! Сведёшь-таки себя в могилу, куришь одну за другой!» А как удержаться, если вокруг сплошной стресс? На работе нервотрёпка. Бывшая жена портит жизнь, с сыном не даёт видеться, пришлось действовать через суд. Здоровье тоже в последнее время пошаливает. Времени ни на что не хватает, даже к врачу сходить…
Матвей затянулся с наслаждением сигаретой. Закашлялся. Кот услышал, открыл один глаз — в этот раз на удивление голубой, а не красный, как бывало по ночам. «Следит», — иронически улыбнулся Матвей, вспомнив слова Светы, что тот чуткий, проницательный и самоотверженный.
— Взрослая женщина, а верит в какую-то дребедень, — с досадой произнёс он вслух. Вдавил в пепельницу окурок и лёг спать.
На следующий день Матвей вернулся после работы домой раздражённый и уставший как никогда. Швырнул коту пару кусков сырого мяса. Тот с рыком вгрызся в один. «Как есть зверюга!» — подумал Матвей и, не поужинав, завалился в постель.
Чувствовал он себя препаршиво. Все тело ныло, ломило. Где-то под рёбрами жгло… все сильнее, сильнее. Матвей глубоко вздохнул, задержал в лёгких воздух, выдохнул. Повторил. Раньше всегда помогало, а в этот раз нет. Он поворочался, с трудом встал и упал назад на кровать. Боль была нестерпимой, словно полоснули ножом. Комната поплыла. Из шкафа посыпались книги. Пролетели в воздухе, танцуя, брошенные им пиджак с брюками, а в окне загорелись две алые звезды. Расширяясь, они надвигались на него. И, остановившись в двух шагах от постели, превратились в кошачьи глаза…
Матвей очнулся. Глянул на будильник, ало светившийся цифрами в темноте — вроде глаз кота. Было три часа ночи. Боль отошла. Но тело было ватным, чужим. Жалея себя, он подумал, что не уехала бы Света — принесла бы ему воды, а так самому придётся ползти на кухню. Чего ради она вообще потащилась в Питер к сестре? Та только поносит её на чем свет стоит.
Стояла непривычная тишина.
Обычно в это время кот бродил по квартире или влезал на кровать. Свою подстилку он демонстративно игнорировал. Матвей оторвал голову от подушки, огляделся. Куда он запропастился? Но искать его не было сил, и он провалился в сон… А утром с лёгкостью вскочил, будто вчерашний приступ померещился. Напоминанием о происшедшем был только валявшийся на полу костюм.
«Надо все-таки следить за здоровьем», — решил Матвей. Подержал в руке пачку сигарет и бросил в помойное ведро. Быстро собрался, кинул коту в миску еды и прошёлся по квартире, его разыскивая.
— Эй, зверюга, куда ты делся?! — крикнул он. И поймал себя на мысли, что беспокоится. Не удрал ли? Он проверил каждый закуток в квартире. Ни следа. Всерьёз встревоженный, отправился в туалет, где стоял тазик с песком. Кот всегда туда ходил по своим нуждам. Не позволял себе ослушаться, даже когда злился на Матвея. Был дисциплинированным, несмотря на свой нрав.
Матвей шагнул в туалет и замер. На полу неподвижно лежало пепельного цвета тельце с коричневыми лапками и жалким тонким хвостом, походившим в эту минуту на верёвочку, а не на упругий хлыст. Матвей нагнулся, пытаясь определить, дышит ли он. Тронул кота, окликнул. В ответ ни звука. «Плохо дело!» — стрельнуло в голове. Он поднял безжизненный комок и ринулся с ним к двери. Выскочил на улицу. Остановил машину. Куда ехать?
Света вроде называла какую-то ветеринарную клинику. Где же она находится?
— Не волнуйтесь, отвезу вас, знаю здесь одно место, — успокоил водитель. Молодой такой крепыш с серьгой в ухе. Рванул с места и понёсся по улице. Пока вёл, посматривал в зеркальце на заднее сиденье.
— Как он там, жив? — спросил он.
— Боюсь, что нет, — ответил Матвей и, глядя с расстройством на съёженное невесомое тельце, подумал: «Умер, бедняга». Его поразило, каким кот стал. При жизни был огромным, под стать дикой пуме, грациозным, с сильными лапами. Сейчас же на его коленях лежала плоская шкурка. Многое он готов был сейчас отдать за то, чтобы эта шкурка превратилась в прежнего кота. И стало стыдно, что хотел от него избавиться, гонял по квартире, житья ему не давал.
— Эх, зверюга ты, зверюга, прости меня, — прошептал он.
И вдруг кот открыл один глаз — голубой, ясный и лукавый.
— Жив! — вскрикнул Матвей и прижал его к груди. Кот заурчал, довольный, и шевельнул хвостом.
— Видите, а вы волновались, — обрадовался и водитель.
— У вас сигаретки не найдётся? — спросил Матвей.
Страшно хотелось курить.
Ольга ЧЕРЕНЦОВА
2011
